В палате выключили радио,
и кто-то гладил мне вихор...
В зиминском госпитале раненым
давал концерт наш детский хор.
Уже начать нам знаки делали.
Двумя рядами у стены
стояли мальчики и девочки
перед героями войны.
Они, родные, некрасивые,
с большими впадинами глаз,
и сами жалкие, несильные,
смотрели с жалостью на нас.
В тылу измученные битвами,
худы, заморены, бледны,
в своих пальтишках драных были мы
для них героями войны.
О, взгляды долгие, подробные!
О, сострадание сестер! Но вот:
«Вставай, страна огромная!»
запел, запел наш детский хор.
А вот запел хохол из Винницы.
Халат был в пятнах киселя,
и войлок сквозь клеенку выбился
на черном ложе костыля.
Запел бурят на подоконнике,
запел сапер из Костромы.
Солдаты пели, словно школьники,
и, как солдаты, пели мы.
Все пели праведно и доблестно —
и няня в стареньком платке,
и в сапогах кирзовых докторша,
забывши градусник в руке.
Разрывы слышались нам дальние,
и было свято и светло...
Вот это все и было — Армия.
Все это Родину спасло.
Возможно, ты прав. Но лично я, читая стихи, не задумывался о технической стороне стихосложения.
Передо мной в этот момент стояла палата фронтового госпиталя, в которой дети и взрослые, мужчины и женщины, солдаты и командиры, доктора и няньки, русские, украинцы и буряты пели очень сильную песню и особенно остро чувствовали единство, любовь к Родине и ещё многое другое, благодаря которому тогда победили.
И я был там, с ними, пел и ощущал то же самое. А раз так, то, на мой взгляд, стихотворение хорошее.
и кто-то гладил мне вихор...
В зиминском госпитале раненым
давал концерт наш детский хор.
Уже начать нам знаки делали.
Двумя рядами у стены
стояли мальчики и девочки
перед героями войны.
Они, родные, некрасивые,
с большими впадинами глаз,
и сами жалкие, несильные,
смотрели с жалостью на нас.
В тылу измученные битвами,
худы, заморены, бледны,
в своих пальтишках драных были мы
для них героями войны.
О, взгляды долгие, подробные!
О, сострадание сестер! Но вот:
«Вставай, страна огромная!»
запел, запел наш детский хор.
А вот запел хохол из Винницы.
Халат был в пятнах киселя,
и войлок сквозь клеенку выбился
на черном ложе костыля.
Запел бурят на подоконнике,
запел сапер из Костромы.
Солдаты пели, словно школьники,
и, как солдаты, пели мы.
Все пели праведно и доблестно —
и няня в стареньком платке,
и в сапогах кирзовых докторша,
забывши градусник в руке.
Разрывы слышались нам дальние,
и было свято и светло...
Вот это все и было — Армия.
Все это Родину спасло.
1959