А не скосит крейза, не вылетят тормоза –
Поневоле придется вырасти Ихтиандром.
Я реальность свою натягиваю скафандром
Каждый день, едва приоткрыв глаза.
Она русифицирована; к ней спичек дают и пойла.
Снизу слякоть кладут, наверх – листовую жесть.
В ней зима сейчас – как замедленное, тупое
Утро после больших торжеств.
И модель у меня простейшая: сумки, сырость,
Рынки, кошки, бомжи, метро; иногда – весна.
Мне дарили ее с чужого плеча, на вырост,
И теперь вот она становится мне тесна.
Натирает до красноты; чертыхаясь, ранясь,
Уставая от курток, затхлости и соплей,
Страшно хочется бросить все и найти реальность
Подобротнее, подороже и потеплей.
------------------ Мы неокончательны, нам ногами болтать, висеть,
Словно Бог еще не придумал, куда девать нас.
Все, что есть у нас - наша чертова адекватность
И большой, торжественный выход в сеть.
У меня есть мама и кот, и это моя семья.
Мама - женщина царской масти, бесценной, редкой.
Ну а тем, кто кличет меня зарвавшейся малолеткой -
Господь судья
----------
Я люблю людей экзотических национальностей; мне нравится, как они говорят, как смотрят, как выглядят; здорово, когда ловишь пожилого кавказского бомбилу, а у него в машине играет что-то аутентичное; индусы, татары, мулаты, греки, армяне, арабы, грузины - любые кареглазые и нерусские - и все, я пропала; мама не хочет ехать со мной в Египет только по той причине, что боится неожиданных темнокожих внуков.
--------
ведь интересней несметных орд
Всех твоих игрушек; ты мной раскокал
Столько ваз, витрин и оконных стекол!
Ты ведь мне один Финист Ясный Сокол.
Или Финист Ясный Аэропорт.
Я найду, добуду – назначат казнь,
А я вывернусь, и сбегу, да и обвенчаюсь
С царской дочкой, а царь мне со своего плеча даст…
Лишь бы билась внутри, как пульс, нутряная чьятость .
Долгожданная, оглушительная твоязнь .
А не скосит крейза, не вылетят тормоза –
Поневоле придется вырасти Ихтиандром.
Я реальность свою натягиваю скафандром
Каждый день, едва приоткрыв глаза.
Она русифицирована; к ней спичек дают и пойла.
Снизу слякоть кладут, наверх – листовую жесть.
В ней зима сейчас – как замедленное, тупое
Утро после больших торжеств.
И модель у меня простейшая: сумки, сырость,
Рынки, кошки, бомжи, метро; иногда – весна.
Мне дарили ее с чужого плеча, на вырост,
И теперь вот она становится мне тесна.
Натирает до красноты; чертыхаясь, ранясь,
Уставая от курток, затхлости и соплей,
Страшно хочется бросить все и найти реальность
Подобротнее, подороже и потеплей.
------------------
Мы неокончательны, нам ногами болтать, висеть,
Словно Бог еще не придумал, куда девать нас.
Все, что есть у нас - наша чертова адекватность
И большой, торжественный выход в сеть.
У меня есть мама и кот, и это моя семья.
Мама - женщина царской масти, бесценной, редкой.
Ну а тем, кто кличет меня зарвавшейся малолеткой -
Господь судья
----------
Я люблю людей экзотических национальностей; мне нравится, как они говорят, как смотрят, как выглядят; здорово, когда ловишь пожилого кавказского бомбилу, а у него в машине играет что-то аутентичное; индусы, татары, мулаты, греки, армяне, арабы, грузины - любые кареглазые и нерусские - и все, я пропала; мама не хочет ехать со мной в Египет только по той причине, что боится неожиданных темнокожих внуков.
--------
ведь интересней несметных орд
Всех твоих игрушек; ты мной раскокал
Столько ваз, витрин и оконных стекол!
Ты ведь мне один Финист Ясный Сокол.
Или Финист Ясный Аэропорт.
Я найду, добуду – назначат казнь,
А я вывернусь, и сбегу, да и обвенчаюсь
С царской дочкой, а царь мне со своего плеча даст…
Лишь бы билась внутри, как пульс, нутряная чьятость .
Долгожданная, оглушительная твоязнь .