Что будет, если в госучреждении ЛР раздастся русская речь - отвечает Минблаг
«В конце сентября, как раз накануне выборов, министр благосостояния Гатис Эглитис предписал вести коммуникацию в учреждениях ведомства только на государственном языке или, в крайнем случае, на английском или одном из официальных языков ЕС. Исключение может быть сделано при обслуживании только тех клиентов, которые по объективным причинам не могут общаться ни на латышском, ни на одном из европейских языков – например, для украинских беженцев.
Выборы прошли, народ Латвии наглядно продемонстрировал свое отношение к политикам и политике – в том числе и к той, которую проводил глава Минблага. Но вопрос в другом: если человек не владеет в достаточной степени государственным языком или одним из европейских и не имеет «уважительных причин», чтобы чиновник общался с ним на русском языке, – действительно ли он останется теперь без услуг в любом из учреждений, подведомственных Министерству благосостояния:
- Государственном агентстве занятости,
- Госагентстве социального страхования,
- Государственной трудовой инспекции,
- Госинспекции по защите прав детей?
И второй вопрос: что будет, если сотрудник одного из этих учреждений, обслуживая клиента, например пенсионера, слабо владеющего государственным языком (да еще, возможно, с возрастными проблемами слуха и зрения), все-таки перейдет на «запрещенный» русский язык? Что ждет такого «нарушителя» – выговор, увольнение, другое наказание?»
Как нам пояснил специалист по общественным связям отдела коммуникации Министерства благосостояния Эгилс Зариньш (цитата): «В части использования русского языка допустимо общение с клиентом в рамках индивидуальной коммуникации, в случае если речь идет о критически важной услуге. Примером подобного исключения может быть общение с украинскими беженцами, которые обращаются в министерство и подведомственные министерству учреждения; задавать свои вопросы и, соответственно, получать ответы они могут на русском языке.
Однако следует подчеркнуть: если сотрудник министерства или подведомственного учреждения владеет языком, не являющимся официальным языком Европейского союза, то общение с клиентом на этом языке допустимо ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО при индивидуальном общении с клиентом (то есть в ходе устной консультации) и только по инициативе клиента».
...Таким образом, хорошая новость в том, что, как следует из разъяснения, чиновник по просьбе клиента вполне может перейти на русский язык – по крайней мере, нарушением это ПОКА не считается, соответственно, никакого наказания для чиновника за это не предусматривается.
Плохая – что вопрос коммуникации с использованием русского языка зависит от доброй воли чиновника, с которым вам предстоит общаться. Никто и ничто его не обязывает использовать в общении с клиентом русский язык, поэтому остается лишь надеяться на тех, кто непосредственно контактирует с клиентами: что они не будут самоутверждаться, по крайней мере за счет пожилых людей.
Сейчас, сейчас
«В конце сентября, как раз накануне выборов, министр благосостояния Гатис Эглитис предписал вести коммуникацию в учреждениях ведомства только на государственном языке или, в крайнем случае, на английском или одном из официальных языков ЕС. Исключение может быть сделано при обслуживании только тех клиентов, которые по объективным причинам не могут общаться ни на латышском, ни на одном из европейских языков – например, для украинских беженцев.
Выборы прошли, народ Латвии наглядно продемонстрировал свое отношение к политикам и политике – в том числе и к той, которую проводил глава Минблага. Но вопрос в другом: если человек не владеет в достаточной степени государственным языком или одним из европейских и не имеет «уважительных причин», чтобы чиновник общался с ним на русском языке, – действительно ли он останется теперь без услуг в любом из учреждений, подведомственных Министерству благосостояния:
- Государственном агентстве занятости,
- Госагентстве социального страхования,
- Государственной трудовой инспекции,
- Госинспекции по защите прав детей?
И второй вопрос: что будет, если сотрудник одного из этих учреждений, обслуживая клиента, например пенсионера, слабо владеющего государственным языком (да еще, возможно, с возрастными проблемами слуха и зрения), все-таки перейдет на «запрещенный» русский язык? Что ждет такого «нарушителя» – выговор, увольнение, другое наказание?»
Как нам пояснил специалист по общественным связям отдела коммуникации Министерства благосостояния Эгилс Зариньш (цитата): «В части использования русского языка допустимо общение с клиентом в рамках индивидуальной коммуникации, в случае если речь идет о критически важной услуге. Примером подобного исключения может быть общение с украинскими беженцами, которые обращаются в министерство и подведомственные министерству учреждения; задавать свои вопросы и, соответственно, получать ответы они могут на русском языке.
Однако следует подчеркнуть: если сотрудник министерства или подведомственного учреждения владеет языком, не являющимся официальным языком Европейского союза, то общение с клиентом на этом языке допустимо ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО при индивидуальном общении с клиентом (то есть в ходе устной консультации) и только по инициативе клиента».
...Таким образом, хорошая новость в том, что, как следует из разъяснения, чиновник по просьбе клиента вполне может перейти на русский язык – по крайней мере, нарушением это ПОКА не считается, соответственно, никакого наказания для чиновника за это не предусматривается.
Плохая – что вопрос коммуникации с использованием русского языка зависит от доброй воли чиновника, с которым вам предстоит общаться. Никто и ничто его не обязывает использовать в общении с клиентом русский язык, поэтому остается лишь надеяться на тех, кто непосредственно контактирует с клиентами: что они не будут самоутверждаться, по крайней мере за счет пожилых людей.