Да, это так. К нам когда на ППД, уже после операции "Джихад" и Хасавюртовского соглашения привезли двоих ребят, смотреть на них было тошно. Чистые, в турецких свитерах "Boss", но обросшие. И мы, только что выведенные оттуда, злобные, что довести до конца дело не смогли.
Мы с товарищами клятву давали, что живыми не дадимся...
Я даже сейчас не могу в голове сложить, как нужно было к ним, к ребятам, которые в плену были, относиться. С одной стороны живые. Мама и папа обрадуются. С другой... Мы опять "бэтэров" наловили в ППД. И хоть встречали нас с оркестром, но снова живем в шатрах, жрём недоваренное пшено, а БТР-трёхминутка так и тарахтит всю ночь, потому что на границе Чечни и Ингушетии опять не всё спокойно. А в сухпайках, которые там на блокпосты полагались, вытащена вся тушёнка...
Я никого не осуждаю. Их отправляли тогда домой. Мы оставались на службе.
Сейчас, сейчас
Да, это так. К нам когда на ППД, уже после операции "Джихад" и Хасавюртовского соглашения привезли двоих ребят, смотреть на них было тошно. Чистые, в турецких свитерах "Boss", но обросшие. И мы, только что выведенные оттуда, злобные, что довести до конца дело не смогли.
Мы с товарищами клятву давали, что живыми не дадимся...
Я даже сейчас не могу в голове сложить, как нужно было к ним, к ребятам, которые в плену были, относиться. С одной стороны живые. Мама и папа обрадуются. С другой... Мы опять "бэтэров" наловили в ППД. И хоть встречали нас с оркестром, но снова живем в шатрах, жрём недоваренное пшено, а БТР-трёхминутка так и тарахтит всю ночь, потому что на границе Чечни и Ингушетии опять не всё спокойно. А в сухпайках, которые там на блокпосты полагались, вытащена вся тушёнка...
Я никого не осуждаю. Их отправляли тогда домой. Мы оставались на службе.
Мне за эту службу не стыдно будет никогда.