Он не торопился встать. Он работал и ждал в течение всего этого долгого жаркого месяца. И теперь, встав, он наконец повернулся в ту сторону, откуда пришел.
Утро было зеленое.
Насколько хватал глаз, к небу вставали деревья. Не одно дерево, не два, не дюжина, но сотни и тысячи их, выросших из его семян и ростков. И не маленькие, хрупкие деревца, а большие деревья, пышные, мощные, зеленые деревья, трепещущие своими блестящими листьями, шелестящие деревья, образующие одежду холмов: мимозы, померанцы, секвойи, лимоны и дубы, вязы и ольха, вишни, клены, яблони, апельсины, эвкалипты,— подстегнутые бурным дождем, питаемые волшебной, чуждой почвой, они на глазах у него выбрасывали все новые побеги, раскрывали все новые почки.
— Не может быть! — вскричал Бенджемин Дрисколл.
Но и долина и утро были зелеными.
А воздух!
Повсюду кругом, как мощный поток, как горная река, струился новый воздух, кислород, рождаемый зелеными деревьями. Было почти видно, как он вздымается хрустальными волнами. Кислород, свежий, чистый, зеленый, холодный кислород превращал долину в речную дельту. Через мгновение двери в городе растянутся люди выбегут навстречу новому чудесному воздуху, нюхая его, вдыхая полной грудью, и щеки у них порозовеют, легкие оживут, сердца забьются сильнее, а утомленные тела затанцуют.
Дрисколл глубоко вдохнул зеленый, влажный воздух и потерял сознание.
Прежде чем он очнулся, к желтому солнцу поднялось еще пять тысяч деревьев.
Сейчас, сейчас
Утро было зеленое.
Насколько хватал глаз, к небу вставали деревья. Не одно дерево, не два, не дюжина, но сотни и тысячи их, выросших из его семян и ростков. И не маленькие, хрупкие деревца, а большие деревья, пышные, мощные, зеленые деревья, трепещущие своими блестящими листьями, шелестящие деревья, образующие одежду холмов: мимозы, померанцы, секвойи, лимоны и дубы, вязы и ольха, вишни, клены, яблони, апельсины, эвкалипты,— подстегнутые бурным дождем, питаемые волшебной, чуждой почвой, они на глазах у него выбрасывали все новые побеги, раскрывали все новые почки.
— Не может быть! — вскричал Бенджемин Дрисколл.
Но и долина и утро были зелеными.
А воздух!
Повсюду кругом, как мощный поток, как горная река, струился новый воздух, кислород, рождаемый зелеными деревьями. Было почти видно, как он вздымается хрустальными волнами. Кислород, свежий, чистый, зеленый, холодный кислород превращал долину в речную дельту. Через мгновение двери в городе растянутся люди выбегут навстречу новому чудесному воздуху, нюхая его, вдыхая полной грудью, и щеки у них порозовеют, легкие оживут, сердца забьются сильнее, а утомленные тела затанцуют.
Дрисколл глубоко вдохнул зеленый, влажный воздух и потерял сознание.
Прежде чем он очнулся, к желтому солнцу поднялось еще пять тысяч деревьев.
[censored]