О "мучениях талантливых людей при совке"
regnum.ru А у меня при «тоталитарном совке» жизнь была весёлая и жутко интересная. Я не торчал годами на прокуренных кухнях, хоть иногда для прикола и заглядывал к ним. У меня было интереснейшее ДЕЛО, которым я занимался. Я жил в интереснейшей стране, я её объездил вдоль и поперёк, мне не хватило времени и сил объять даже 1% её. И я с неё тащился, говоря языком тех лет. Мы с ними жили в разных странах. Я их микроскопическую «страну» заметил, а они мою — великую — нет. И сейчас не замечают.
надзор »
И вот я дочитал до одной строчки и остановился. А написано там было примерно следующее (другом страдальца, после очередной порции заламывания рук о невыносимом состоянии Творца).
"Как-то раз, мы сидели с ним в ресторане, и он, угостив меня коньяком, поделился очередными злоключениями..." СТОП, какой ресторан? Какой коньяк? Я сразу вспомнил рассказы родителей и бабушки о том, как и когда они ходили в рестораны. А в рестораны они фактически не ходили, и были там за всю жизнь ну может быть раза 2, ну 3. Но не более. Потому что дорого. Были даже рассказы о том, как молодожёны (преимущественно студенты) отмечали свадьбы в ресторанах, для чего все гости сбрасывались на это понемногу. Иначе денег тупо не хватало. Чтобы вот так просто посидеть - простые люди в ресторан не ходили. Лишь изредка, например, отметить особенное событие, или провести важную встречу. Те же, кто регулярно ходили по советским ресторанам - были людьми уже не простыми, а состоятельными. Каким образом нищий, неоплачиваемый писатель мог посещать подобные заведения, да ещё и поить друзей коньяком? Может он был не таким уж и нищим (мои родители по сравнению с ним, получается, вообще тотальная голытьба), и не таким уж неоплачиваемым? И вот тут я прочухал всю глубину фальши этих сраных мемуаров. Всю ложь этих страданий и мук, придуманных, как я понимаю, уже гораздо позже, в эпоху Горбатого говнюка. Какие же они все мрази. Вонючие, бацильные клопы. Как же они, несчастные, страдали, бухая коньяк по ресторанам. В то время как простой работяга не мог себе такого позволить, при том что был вполне обеспечен, не бедствовал и не голодал. Какая же ненависть с той поры у меня возникла ко всей этой писачьей поеботе. И до сих пор не утихает.