Быть философом не рай, но, однако же, приятно.
Плюс – тепло и не накладно: знай лежи, да созерцай!
Мир вокруг кипит в борьбе, ты ж – о вечном размышляешь
И супруге отвечаешь: «Отвали! Я – вещь в себе!»
Метафизики, теософы, агностики,
Слушьте, мужики, лапшу мне вешать бросьте-ка.
Говорю авторитетно, что материя дискретна –
Сразу, залпом, не зальёшь, а по глоткам спокойно пьёшь.
Любимцы муз, любимцы граций:
Гомер, Овидий и Гораций.
Что мне до них? Я сам – Платон.
С той разницей, что я – не он.
Чумовое бытие замутняет нам сознанье.
И в основе мирозданья – баксы, секс и питие.
Треснешь кислого вина и вздохнёшь: «Какая гадость!»
Объективная реальность в ощущеньях нам дана.
Гносеологи, неофрейдисты, мистики,
Где ж нам взять мозги? Их мало по статистике.
Ведь не зря ж сказал Сенека: «Нет ума – считай, калека».
И читаем мы Дюма – набираемся ума.
И понял я после стакана –
Земля стоит на трёх баранах:
Сперва гульба, потом пальба –
Вот вам единство и борьба.
...(С)
Сейчас, сейчас
Плюс – тепло и не накладно: знай лежи, да созерцай!
Мир вокруг кипит в борьбе, ты ж – о вечном размышляешь
И супруге отвечаешь: «Отвали! Я – вещь в себе!»
Метафизики, теософы, агностики,
Слушьте, мужики, лапшу мне вешать бросьте-ка.
Говорю авторитетно, что материя дискретна –
Сразу, залпом, не зальёшь, а по глоткам спокойно пьёшь.
Любимцы муз, любимцы граций:
Гомер, Овидий и Гораций.
Что мне до них? Я сам – Платон.
С той разницей, что я – не он.
Чумовое бытие замутняет нам сознанье.
И в основе мирозданья – баксы, секс и питие.
Треснешь кислого вина и вздохнёшь: «Какая гадость!»
Объективная реальность в ощущеньях нам дана.
Гносеологи, неофрейдисты, мистики,
Где ж нам взять мозги? Их мало по статистике.
Ведь не зря ж сказал Сенека: «Нет ума – считай, калека».
И читаем мы Дюма – набираемся ума.
И понял я после стакана –
Земля стоит на трёх баранах:
Сперва гульба, потом пальба –
Вот вам единство и борьба.
...(С)