Катана против весла — как выглядела самая эпичная битва двух самураев
Глава школы Нитэн-рю и основатель школы Ган-рю бросились навстречу друг другу. Один держал в руке двуручную катану, другой махал веслом. Один из них был в ярости, другой страдал от ужасного похмелья. Один из них умер, другой выжил, чтобы написать «Книгу пяти колец».
Как часто бывает с великими и легендарными событиями, самая эпичная дуэль самураев в истории оказалась совсем не каноничной.
Да, там было два величайших мастера, битва на живописном острове, лучи утреннего солнца, отразившиеся в мече и благородные секунданты. Но вот вышло все как-то странно и даже по-своему нелепо.
Все это случилось в 1612 году, в эпоху Эдо. В России как раз в разгаре Смутное время, а в Японии - все с точностью до наоборот. Закончилась эпоха междоусобиц Сэнгоку Дзидай и почти беспрерывная гражданская война между князьями, которая длилась полторы сотни лет. Ближайшие два с лишним века страна будет жить в стабильности, изоляции и мире. Всего несколько лет назад к власти пришел клан Токугава, который проведет в стране массу более-менее удачных реформ.
Отсутствие войн сделает класс самураев почти не нужным на ближайшие две с половиной сотни лет. Тысячи их откажутся от гордости и превратятся в простых ремесленников, или же станут разбойниками и пиратами. Многие выберут еще более горестный путь и превратятся в бродячих самураев без хозяина, особого места жительства и рода занятий, то есть ронинов.
Один из героев дуэли как раз из этого класса, а вот его противник - наоборот, из сытых и почитаемых самураев.
Его настоящее имя звучало как Симмэн Такэдзо, Миямото Бэнносукэ, Симмэн Мусаси-но-Ками Фудзивара-но-Гэнсин. Но в историю он вошел как Миямото Мусаси, великий фехтовальщик и стратег, «Святой меча», создавший одну из самых известных книг Японии. Он же — растрепанный, импульсивный и непредсказуемый гений, который брезговал принимать ванные, но зато был не дурак выпить, а в юности зарубил на дуэлях 60 человек.
Своего первого противника он убил в 13 лет, яростно забив взрослого самурая палкой. К 16 годам, когда он победил своего второго противника, Миямото Мусаси уже сам был научен основам искусства фехтования. Его рост был огромным по меркам Японии тех лет — 192 сантиметра, но даже он не шел в сравнение с невероятной вспыльчивостью юнца и его любовью к дракам. Будучи подростком, Миямото Мусаси отправился в великое путешествие и, выбрав путь ронина, скитался с перерывами вплоть до пятидесяти лет.
Бродяжничая по стране, он бросал вызовы бойцам всех возможных школ и стилей и выиграл все до единой дуэли. 60 побед создали ему славу непобедимого воина. Часто, убив или посрамив учителя кэндзюцу, Миямото Мусаси занимал его место и жил так до тех пор, пока неуемная натура не толкала его на новые приключения.
Миямото Мусаси основал школу Хехо Нитэн Ити-рю, или просто «Нитэн-рю». Его стиль отличало использование двух мечей сразу: в одной руке он держал длинный меч, катану, а в другой — короткий, вакидзаси. Он не был изобретателем такой манеры вести битву, но все же подобный стиль казался оригинальным даже по меркам японских воинов тех лет. А они могли драться чем угодно: от косы с привязанным камнем на цепи до тех же нунчак и экзотических китайских мечей.
Еще более оригинальным был обычай Мусаси сражаться на дуэлях не боевыми мечами, а их деревянными макетами — боккэнами. Миямото доказал, что эти тренировочные орудия могут выступать наравне с «настоящими» и разбил ими не меньше голов, чем отрубил стальной катаной.
К 30 годам Миямото Мусаси уже приобрел славу непобедимого, и стремиться ему было просто некуда. Он оставил войны и дуэли и принялся отдавать все свое время тренировкам. К 50 годам Миямото несколько остудил свой пыл и начал постигать другие науки — каллиграфию, резьбу по дереву, живопись и так далее.
Мастер понял, что его «Путь меча» — всего лишь проявление одного общего Пути, а из умения убивать людей направо и налево можно извлечь нечто большее, чем просто руководство по владению мечом. Так появилась «Книга пяти колец». В ней Миямото Мусаси рассуждает о том, что существуют универсальные правила стратегии, которые подходят и для дуэлянта, и для мудрого генерала и для простого человека, который задумал вытесать табурет или продать рис.
Противником Миямото Мусаси стал не менее прославленный на тот момент воин по имени Сасаки Кадзиро. В отличие от своего противника-ронина, этот жил жизнью, которой позавидовали бы многие. Он был тренером по кэндзюцу у князя провинции Бундзен по имени Хосокава Тадаоки и наверняка жил если не в роскоши, то уж точно в почете.
Сасаки Кадзиро был молод, но уже разработал собственный стиль и основал свою школу боевых искусств. В отличие от противника, Кадзиро предпочитал не два меча, а один, но длинный и более тяжелый. Сама по себе любовь к нодати выдает в мастере человека, не сильно уступающего в крепости и силе Миямото Мусаси.
Сам стиль Кадзиро, который назывался «Цубамэ-гаэси», или «Маневр ласточки», подтверждал очевидную силу Сасаки. Суть стиля заключалась в ловком и стремительном фехтовании тяжелым двуручным мечом. Образ дуэлянта, наводившего ужас на всех бойцов Японии, дополнял великолепный меч по имени «Монохоши Зао», созданный мастером Нагамицу.
Проиграть такому противнику было бы не стыдно, а выиграть - невероятно почетно.
И Миямото Мусаси решил рискнуть. Он передал князю Хосокава Тадаоки, что хочет сразиться с его величайшим мастером фехтования. Правителю идея понравилась - ему явно не терпелось обрести еще больше славы и еще больше вырасти в глазах подданных и даже самого сегуна. Медлить с таким делом не стали и назначили дуэль на восемь утра следующего же дня, то есть на 13 апреля 1612 года.
Для поединка было выбрано идеальное место, как будто предназначенное для воспевания подвига Сасаки Кадзиро. Небольшой остров в бурном проливе между Кюсю и Хонсю, в конце концов, действительно назвали в честь Кадзиро, точнее, в честь его школы боевых искусств. По сей день этот песчаный клочок суши посреди океана носит имя Ганрюдзима.
Сасаки Кадзиро со своими секундантами прибыл заранее и приготовился к битве: все должно было получиться идеально - великий воин побеждает безродного, но крайне опасного выскочку и маргинала. Это ли не подарок богов и источник чести для князя и его тренера? Наверняка какой-нибудь придворный поэт по приказу Хосокава Тадаоки уже писал по этому случаю героическую поэму.
Но Миямото Мусаси не прибыл. Он просто не пришел на дуэль, которая должна была стать величайшей битвой в истории японского рыцарства. «Этот никчемный пес струсил!», — со смесью превосходства и досады решили секунданты.
Но на всякий случай они все же проверили дом, в котором заночевал Миямото. Он был там, валялся на кровати, все еще жутко пьяный после бурной попойки. Ронина разбудили, кое-как заставили встать, после чего он попил воды прямо из тазика для умывания и, щурясь от апрельского солнца, побрел в сторону переправы.
Сонный и пахнущий перегаром от саке Миямото Мусаси сел в лодку паромщика и отправился к острову Гэнрюдзима через бурный пролив Каммон. Можно представить, как в этот момент мутило великого героя.
«Но где же твое оружие?», - спросил лодочник, указывая на Миямото - на его поясе не было ничего, кроме короткого вакидзаси. На что фехтовальщик достал этот самый кинжал, взял запасное весло паромщика и начал выстругивать деревянный меч боккэн. Не с одним же вакидзаси идти на великую битву!
К тому моменту, когда Миямото Мусаси доплыл до острова, он уже опоздал на три часа, время подходило к обеду, и Сасаке Кадзиро был в бешенстве. Так с ним вести себя не посмел еще никто в жизни. Наконец-то лодку прибило к берегу и Миямото без всяких церемоний или даже приветствия достал свое обструганное весло и бросился на противника, который поджидал его у кромки воды.
Сасаке, который к этому моменту дошел до опасной стадии гнева, тоже не стал дожидаться врага и метнулся к нему навстречу. Его Монохоши Зао сделал резкий выпад в лучших традициях школы «Маневр ласточки», но это было последнее, что Кадзиро сделал в своей жизни. Миямото Мусаси увернулся в прыжке и опустил свою дубину на голову мастера нодати.
Меч Сасаке выпал из рук и задел Миямото, но тот не обращал на это внимания: он с размаху бил противника в грудь своей «деревянной катаной»: ребра Кадзиро оказались переломаны и его ки уже выходила из тела вместе с воздухом из пробитых легких. Как оказалось, лезвие нодати перерезало пояс Миямото, так что какое-то мгновение, увлекшись битвой, он стоял голым ниже пояса и размахивал своим боккэном.
Несмотря на победу, Миямото Мусаси неожиданно для собравшихся и, возможно, себя самого, оказался расстроен случившимся. Ошарашенным секундантам он сказал что-то вроде «Такого самурая потеряли!» и побежал обратно в лодку с голой задницей. После этого он навсегда перестал участвовать в смертельных поединках и убивать людей ради славы и денег, а его умение пользоваться деревянными мечами переросло в отдельное искусство.
> Закончилась эпоха междоусобиц Сэнгоку Дзидай и почти беспрерывная гражданская война между князьями, которая длилась полторы сотни лет.
Справедливости ради, в историографии сэнгоку дзидай (1467-1573гг) закончился ближе к концу Нобунага, когда он объединил под своей властью центральную Японию. И выделяют эпоху Адзути-Момояма 1573-1603гг, которая включает пик могущества Нобунаги, период Хидэёси и до назначения сёгуном Иэясу Токугава.
Что да то да. Нарывался я на такого. "Дядя Слава" .....я ему пытаюсь что сделать, а он стоит и смотрит на меня как солдат на вошь. Запястье хрен обхватишь. Зато когда он тебя берет в захват, ты понимаешь что дрыгаться бесполезно. Поговорку "большой шкаф громко падает" придумали те, кто не выходил на татами против мастера тяжеловеса.
Как оказалось, лезвие нодати перерезало пояс Миямото, так что какое-то мгновение, увлекшись битвой, он стоял голым ниже пояса и размахивал своим боккэном.
> Это, кстати, главный секрет "единоборств" типа айкидо. Возмем, например, самого известного айкидоку - Стивена Сигала!
Никакое преимущество в весе не поможет против боевого меча. Миямото мог выходить против боевого меча с бокеном, потому что был великим фехтовальщиком. То есть чувствовал темп и дистанцию. Фехтование - это пространство и время. Если ты управляешь темпом и дистанцией, что ты делаешь руками, это уже твоё личное дело. Что хочешь, то и делаешь.
> Никакое преимущество в весе не поможет против боевого меча.
Дело не только в весе, дело еще и в росте.
> Миямото мог выходить против боевого меча с бокеном, потому что был великим фехтовальщиком. То есть чувствовал темп и дистанцию.
И был антропометрически совершенно выдающимся чуваком для своего времени.
> Фехтование - это пространство и время. Если ты управляешь темпом и дистанцией, что ты делаешь руками, это уже твоё личное дело. Что хочешь, то и делаешь.
> > Миямото мог выходить против боевого меча с бокеном, потому что был великим фехтовальщиком. То есть чувствовал темп и дистанцию. > > И был антропометрически совершенно выдающимся чуваком для своего времени.
Безусловно, забывать об антропометрии нельзя. Но, как показывает, например, бой Федора и Хонг Ман Чой, решает антропометрия не все.
И на одном росте выиграть более 60 дуэлей, да еще и используя порой бокен вместо клинка, не получится.
Как не поможет антропометрия и написать книгу, по которой будут учиться фехтованию еще 400 лет.
Так что стоит признать за Миямото талант и умение.
> Безусловно, забывать об антропометрии нельзя. Но, как показывает, например, бой Федора и Хонг Ман Чой, решает антропометрия не все.
Ну ты ж понимаешь, что я хотел сказать, зачем исключения приводить? Где я написал, что она решает всё? Это просто один из очень важных факторов. Один из. Хватить тупить уже, камрады.
Камрад, выдыхай. Я ни в чем никого не обвиняю, и тихо-мирно веду беседу. Точно так же обсуждая некоторые факторы из.
Был аргумент о мастерстве, был аргумент об антропометрии. Ну и я свое рыльце сунул в ваш калашный ряд.
Типа тоже немного к саблемаханию причастен. )))
Сейчас, сейчас
Глава школы Нитэн-рю и основатель школы Ган-рю бросились навстречу друг другу. Один держал в руке двуручную катану, другой махал веслом. Один из них был в ярости, другой страдал от ужасного похмелья. Один из них умер, другой выжил, чтобы написать «Книгу пяти колец».
Как часто бывает с великими и легендарными событиями, самая эпичная дуэль самураев в истории оказалась совсем не каноничной.
Да, там было два величайших мастера, битва на живописном острове, лучи утреннего солнца, отразившиеся в мече и благородные секунданты. Но вот вышло все как-то странно и даже по-своему нелепо.
Все это случилось в 1612 году, в эпоху Эдо. В России как раз в разгаре Смутное время, а в Японии - все с точностью до наоборот. Закончилась эпоха междоусобиц Сэнгоку Дзидай и почти беспрерывная гражданская война между князьями, которая длилась полторы сотни лет. Ближайшие два с лишним века страна будет жить в стабильности, изоляции и мире. Всего несколько лет назад к власти пришел клан Токугава, который проведет в стране массу более-менее удачных реформ.
Отсутствие войн сделает класс самураев почти не нужным на ближайшие две с половиной сотни лет. Тысячи их откажутся от гордости и превратятся в простых ремесленников, или же станут разбойниками и пиратами. Многие выберут еще более горестный путь и превратятся в бродячих самураев без хозяина, особого места жительства и рода занятий, то есть ронинов.
Один из героев дуэли как раз из этого класса, а вот его противник - наоборот, из сытых и почитаемых самураев.
Его настоящее имя звучало как Симмэн Такэдзо, Миямото Бэнносукэ, Симмэн Мусаси-но-Ками Фудзивара-но-Гэнсин. Но в историю он вошел как Миямото Мусаси, великий фехтовальщик и стратег, «Святой меча», создавший одну из самых известных книг Японии. Он же — растрепанный, импульсивный и непредсказуемый гений, который брезговал принимать ванные, но зато был не дурак выпить, а в юности зарубил на дуэлях 60 человек.
Своего первого противника он убил в 13 лет, яростно забив взрослого самурая палкой. К 16 годам, когда он победил своего второго противника, Миямото Мусаси уже сам был научен основам искусства фехтования. Его рост был огромным по меркам Японии тех лет — 192 сантиметра, но даже он не шел в сравнение с невероятной вспыльчивостью юнца и его любовью к дракам. Будучи подростком, Миямото Мусаси отправился в великое путешествие и, выбрав путь ронина, скитался с перерывами вплоть до пятидесяти лет.
Бродяжничая по стране, он бросал вызовы бойцам всех возможных школ и стилей и выиграл все до единой дуэли. 60 побед создали ему славу непобедимого воина. Часто, убив или посрамив учителя кэндзюцу, Миямото Мусаси занимал его место и жил так до тех пор, пока неуемная натура не толкала его на новые приключения.
Миямото Мусаси основал школу Хехо Нитэн Ити-рю, или просто «Нитэн-рю». Его стиль отличало использование двух мечей сразу: в одной руке он держал длинный меч, катану, а в другой — короткий, вакидзаси. Он не был изобретателем такой манеры вести битву, но все же подобный стиль казался оригинальным даже по меркам японских воинов тех лет. А они могли драться чем угодно: от косы с привязанным камнем на цепи до тех же нунчак и экзотических китайских мечей.
Еще более оригинальным был обычай Мусаси сражаться на дуэлях не боевыми мечами, а их деревянными макетами — боккэнами. Миямото доказал, что эти тренировочные орудия могут выступать наравне с «настоящими» и разбил ими не меньше голов, чем отрубил стальной катаной.
К 30 годам Миямото Мусаси уже приобрел славу непобедимого, и стремиться ему было просто некуда. Он оставил войны и дуэли и принялся отдавать все свое время тренировкам. К 50 годам Миямото несколько остудил свой пыл и начал постигать другие науки — каллиграфию, резьбу по дереву, живопись и так далее.
Мастер понял, что его «Путь меча» — всего лишь проявление одного общего Пути, а из умения убивать людей направо и налево можно извлечь нечто большее, чем просто руководство по владению мечом. Так появилась «Книга пяти колец». В ней Миямото Мусаси рассуждает о том, что существуют универсальные правила стратегии, которые подходят и для дуэлянта, и для мудрого генерала и для простого человека, который задумал вытесать табурет или продать рис.
Противником Миямото Мусаси стал не менее прославленный на тот момент воин по имени Сасаки Кадзиро. В отличие от своего противника-ронина, этот жил жизнью, которой позавидовали бы многие. Он был тренером по кэндзюцу у князя провинции Бундзен по имени Хосокава Тадаоки и наверняка жил если не в роскоши, то уж точно в почете.
Сасаки Кадзиро был молод, но уже разработал собственный стиль и основал свою школу боевых искусств. В отличие от противника, Кадзиро предпочитал не два меча, а один, но длинный и более тяжелый. Сама по себе любовь к нодати выдает в мастере человека, не сильно уступающего в крепости и силе Миямото Мусаси.
Сам стиль Кадзиро, который назывался «Цубамэ-гаэси», или «Маневр ласточки», подтверждал очевидную силу Сасаки. Суть стиля заключалась в ловком и стремительном фехтовании тяжелым двуручным мечом. Образ дуэлянта, наводившего ужас на всех бойцов Японии, дополнял великолепный меч по имени «Монохоши Зао», созданный мастером Нагамицу.
Проиграть такому противнику было бы не стыдно, а выиграть - невероятно почетно.
И Миямото Мусаси решил рискнуть. Он передал князю Хосокава Тадаоки, что хочет сразиться с его величайшим мастером фехтования. Правителю идея понравилась - ему явно не терпелось обрести еще больше славы и еще больше вырасти в глазах подданных и даже самого сегуна. Медлить с таким делом не стали и назначили дуэль на восемь утра следующего же дня, то есть на 13 апреля 1612 года.
Для поединка было выбрано идеальное место, как будто предназначенное для воспевания подвига Сасаки Кадзиро. Небольшой остров в бурном проливе между Кюсю и Хонсю, в конце концов, действительно назвали в честь Кадзиро, точнее, в честь его школы боевых искусств. По сей день этот песчаный клочок суши посреди океана носит имя Ганрюдзима.
Сасаки Кадзиро со своими секундантами прибыл заранее и приготовился к битве: все должно было получиться идеально - великий воин побеждает безродного, но крайне опасного выскочку и маргинала. Это ли не подарок богов и источник чести для князя и его тренера? Наверняка какой-нибудь придворный поэт по приказу Хосокава Тадаоки уже писал по этому случаю героическую поэму.
Но Миямото Мусаси не прибыл. Он просто не пришел на дуэль, которая должна была стать величайшей битвой в истории японского рыцарства. «Этот никчемный пес струсил!», — со смесью превосходства и досады решили секунданты.
Но на всякий случай они все же проверили дом, в котором заночевал Миямото. Он был там, валялся на кровати, все еще жутко пьяный после бурной попойки. Ронина разбудили, кое-как заставили встать, после чего он попил воды прямо из тазика для умывания и, щурясь от апрельского солнца, побрел в сторону переправы.
Сонный и пахнущий перегаром от саке Миямото Мусаси сел в лодку паромщика и отправился к острову Гэнрюдзима через бурный пролив Каммон. Можно представить, как в этот момент мутило великого героя.
«Но где же твое оружие?», - спросил лодочник, указывая на Миямото - на его поясе не было ничего, кроме короткого вакидзаси. На что фехтовальщик достал этот самый кинжал, взял запасное весло паромщика и начал выстругивать деревянный меч боккэн. Не с одним же вакидзаси идти на великую битву!
К тому моменту, когда Миямото Мусаси доплыл до острова, он уже опоздал на три часа, время подходило к обеду, и Сасаке Кадзиро был в бешенстве. Так с ним вести себя не посмел еще никто в жизни. Наконец-то лодку прибило к берегу и Миямото без всяких церемоний или даже приветствия достал свое обструганное весло и бросился на противника, который поджидал его у кромки воды.
Сасаке, который к этому моменту дошел до опасной стадии гнева, тоже не стал дожидаться врага и метнулся к нему навстречу. Его Монохоши Зао сделал резкий выпад в лучших традициях школы «Маневр ласточки», но это было последнее, что Кадзиро сделал в своей жизни. Миямото Мусаси увернулся в прыжке и опустил свою дубину на голову мастера нодати.
Меч Сасаке выпал из рук и задел Миямото, но тот не обращал на это внимания: он с размаху бил противника в грудь своей «деревянной катаной»: ребра Кадзиро оказались переломаны и его ки уже выходила из тела вместе с воздухом из пробитых легких. Как оказалось, лезвие нодати перерезало пояс Миямото, так что какое-то мгновение, увлекшись битвой, он стоял голым ниже пояса и размахивал своим боккэном.
Несмотря на победу, Миямото Мусаси неожиданно для собравшихся и, возможно, себя самого, оказался расстроен случившимся. Ошарашенным секундантам он сказал что-то вроде «Такого самурая потеряли!» и побежал обратно в лодку с голой задницей. После этого он навсегда перестал участвовать в смертельных поединках и убивать людей ради славы и денег, а его умение пользоваться деревянными мечами переросло в отдельное искусство.
В.Бровин