Режиссёр Валерий Фрид и тут наврал в своих мемуарах. У него в этой книжке наркомвоенмором был Троцкий:
А вообще-то мы росли очень советскими. Так нас и воспитывали в семьях — прямо с младенчества. Помню, лет пяти, еще не умея читать, я обратился за помощью к своей тетке Марусе: в детской книжке с картинками, под названием «Все наркомы у тебя дома», я увидел портрет человека в буденовке, с острой бородкой и пенсне на крючковатом носу. По всему выходило, что это наркомвоенмор. Но что-то было не так.
— Кто это? — спросил я. Тетка, глазом не моргнув, ответила:
— Клим Ворошилов.
(Это был, конечно, Троцкий — книжку напечатали лет за пять до нашего разговора и до опалы Льва Давыдовича.)
— А почему с бородой? Ворошилов ведь без бороды.
— Ну, не знаю. Наверно, сбрил.
Вот так… Росли в стерильно-советской атмосфере.
> Тем более что со спецчастью он сотрудничал с самого начала и занимал всегда хлебные должности.
Абсолютно такое же впечатление.
Причём сотрудничал ещё до ареста: как и Солж, сам, не таясь, рассказывает: да, был завербован НКВД в эвакуации, когда попался на подделке продуктовых карточек и дал подписку о сотрудничестве. Но никого не сдал, а потом они вдруг сами (!!!) отстали.
А вообще-то мы росли очень советскими. Так нас и воспитывали в семьях — прямо с младенчества. Помню, лет пяти, еще не умея читать, я обратился за помощью к своей тетке Марусе: в детской книжке с картинками, под названием «Все наркомы у тебя дома», я увидел портрет человека в буденовке, с острой бородкой и пенсне на крючковатом носу. По всему выходило, что это наркомвоенмор. Но что-то было не так.
— Кто это? — спросил я. Тетка, глазом не моргнув, ответила:
— Клим Ворошилов.
(Это был, конечно, Троцкий — книжку напечатали лет за пять до нашего разговора и до опалы Льва Давыдовича.)
— А почему с бородой? Ворошилов ведь без бороды.
— Ну, не знаю. Наверно, сбрил.
Вот так… Росли в стерильно-советской атмосфере.