pustosviat.livejournal.com — Короткая заметка о книгах, которые, хронологически охватывая период Великой Отечественной войны, умудряются самой войны не приметить.
Есть произведения, которые, хронологически охватывая период Великой Отечественной войны, умудряются самой войны не приметить. Вообще.
Можете назвать хотя бы одно?
Первое - "Исповедь на заданную тему" Бориса Ельцина. Коллективизацию и связанные с ней невзгоды Ельцин поминает, хотя случилась она еще до его рождения. А, вот, войну игнорирует напрочь. 1942 год ассоциируется у него с детскими проказами. Впрочем, однажды слово "война" все-таки используется. Но исключительно в служебных целях, чтобы пояснить отсутствие двух пальцев на руке. Вот этот отрывок: "Война, все ребята стремились на фронт, но нас, естественно не пускали. Делали пистолеты, ружья, даже пушку. Решили найти гранаты и разобрать их, чтобы изучить и пенять, что там внутри. Я взялся проникнуть в церковь (там находился склад военный). Ночью пролез через три полосы колючей проволоки и, пока часовой находился на другой стороне, пропилил решётку в окне, забрался внутрь, взял две гранаты РГД-33 с запалами и, к счастью, благополучно (часовой стрелял бы без предупреждения) выбрался обратно. Уехали километров за 60 в лес, решили гранаты разобрать. Ребят все же догадался уговорить отойти метров за сто: бил молотком, стоя на коленях, а гранату положил на камень. А вот запал не вынул, не знал. Взрыв… и пальцев нет. Ребят не тронуло. Пока добрался до города, несколько раз терял сознание. В больнице под расписку отца (началась гангрена) сделали операцию, пальцы отрезали, в школе я появился с перевязанной белой рукой".
И это все.
Второе произведение не менее художественное. "Остров Крым" Василия Аксенова. Описывая виртуальную историю независимого так и не завоеванного в 1920-м красными Крыма, Аксенов пропускает вторую мировую. Писателя понять можно. Вообразить капиталистический Крым союзником Сталина невозможно. Представить союзником Гитлера тоже нехорошо. Да и нейтралитет выглядит сомнительным. Проще сделать вид, что ничего не было.
Оба произведения написаны в межеумочный период. Когда в антисоветской среде доброе слово об СССР, хотя бы за борьбу с фашизмом, сказать уже было нельзя, а обругать за ту же борьбу с фашизмом и воспевать союз с фашистами было пока еще невыгодно. Поэтому приходилось зажмуривать глаза, затыкать уши и крепко-накрепко закрывать рот.
Помимо прочего вынужденные умолчания показывают реальную степень свободы слова и свободы мысли в демократической России и за рубежом.
> Я взялся проникнуть в церковь (там находился склад военный). Ночью пролез через три полосы колючей проволоки и, пока часовой находился на другой стороне, пропилил решётку в окне, забрался внутрь, взял две гранаты РГД-33 с запалами и, к счастью, благополучно (часовой стрелял бы без предупреждения) выбрался обратно.
То есть, он ещё в детстве был мудаком и преступником. Ясненько. Жаль, что часовой был так невнимателен.
> произведения, которые, хронологически охватывая период Великой Отечественной войны, умудряются самой войны не приметить. Вообще
Меня в своё время поразило, что книги про Дживса и Вустера тоже охватывают временной период перед, во время и после второй мировой. И про войну там тоже почти ни слова. В одной книге мелькает какой-то кружок юных нацистов и всё.
Сейчас, сейчас
Можете назвать хотя бы одно?
Первое - "Исповедь на заданную тему" Бориса Ельцина. Коллективизацию и связанные с ней невзгоды Ельцин поминает, хотя случилась она еще до его рождения. А, вот, войну игнорирует напрочь. 1942 год ассоциируется у него с детскими проказами. Впрочем, однажды слово "война" все-таки используется. Но исключительно в служебных целях, чтобы пояснить отсутствие двух пальцев на руке. Вот этот отрывок: "Война, все ребята стремились на фронт, но нас, естественно не пускали. Делали пистолеты, ружья, даже пушку. Решили найти гранаты и разобрать их, чтобы изучить и пенять, что там внутри. Я взялся проникнуть в церковь (там находился склад военный). Ночью пролез через три полосы колючей проволоки и, пока часовой находился на другой стороне, пропилил решётку в окне, забрался внутрь, взял две гранаты РГД-33 с запалами и, к счастью, благополучно (часовой стрелял бы без предупреждения) выбрался обратно. Уехали километров за 60 в лес, решили гранаты разобрать. Ребят все же догадался уговорить отойти метров за сто: бил молотком, стоя на коленях, а гранату положил на камень. А вот запал не вынул, не знал. Взрыв… и пальцев нет. Ребят не тронуло. Пока добрался до города, несколько раз терял сознание. В больнице под расписку отца (началась гангрена) сделали операцию, пальцы отрезали, в школе я появился с перевязанной белой рукой".
И это все.
Второе произведение не менее художественное. "Остров Крым" Василия Аксенова. Описывая виртуальную историю независимого так и не завоеванного в 1920-м красными Крыма, Аксенов пропускает вторую мировую. Писателя понять можно. Вообразить капиталистический Крым союзником Сталина невозможно. Представить союзником Гитлера тоже нехорошо. Да и нейтралитет выглядит сомнительным. Проще сделать вид, что ничего не было.
Оба произведения написаны в межеумочный период. Когда в антисоветской среде доброе слово об СССР, хотя бы за борьбу с фашизмом, сказать уже было нельзя, а обругать за ту же борьбу с фашизмом и воспевать союз с фашистами было пока еще невыгодно. Поэтому приходилось зажмуривать глаза, затыкать уши и крепко-накрепко закрывать рот.
Помимо прочего вынужденные умолчания показывают реальную степень свободы слова и свободы мысли в демократической России и за рубежом.