d-clarence.livejournal.com — в 1902 году в своей книге "Хлеб и Воля". Остаётся ещё 3 года до восстания 1905, 4 - до первой Думы и 15 до Февральской революции.
"Развитие революции будет различное в различных городах, и, смотря по местным условиям и потребностям, в каждой восставшей и провозгласившей свою независимость коммуне люди попытаются по своему решить великий вопрос века - социальный вопрос... начнутся попытки обобществления земли и отчасти фабрик.
..............
Нет сомнения, что будут при этом и акты мести. Но это будет только одна из случайностей борьбы, а вовсе еще не революция.
Правительственные социалисты, раликалы, непризнанные гении, напыщенные ораторы - как буржуа, так и рабочие - бросятся, конечно, в городские думы, правительственные и присутственные места. Они нацепят на себя всяких побрякушек, будут смотреться в министерские зеркала и учиться отдавать приказания с величием, подобающим их новому сану. Другие зароются в бумагах, с самым искренним желанием понять в них что-нибудь, и примутся сочинять законы и издавать указы, которых никто, впрочем, не станет исполнять, именно потому, что теперь - время революции.
Чтобы придать себе недостающую им представительность, они найдут себе подходящие чины в прежних правительственных учреждениях и назовут себя "Временным Правительством", или "Комитетом Общественного Спасения". Других выберут или провозгласят членами Парламента или Городского Совета, и вот они соберутся с подобающей торжественностью, в Палате или в Думе. И тут окажутся согнанными в кучу люди, принадлежащие по крайней мере к десятку различных школ и направлений, которые не обусловливаются одним только личным соперничеством, а соответствуют действительно различным способам понимания задач, последствий и глубины революции. Все они будут согнаны в одну кучу и неизбежно должны будут проводить время в безвыходных, неразрешимых, все обостряющихся спорах; с честными людьми смешаются властолюбцы, которые мечтают только о собственном господстве и глубоко презирают толпу, из которой вышли сами.
Все они придут со своими прямо противоположными взглядами и будут вынуждены заключать между собою союзы для образования большинства, много на день или два, спорить без конца, обзывать друг друга реакционерами, деспотами, мошенниками. И все они, при этом, будут воспринимать себя всерьез, тогда как настоящая сила движения была и будет оставаться на улице, в толпе.
Но это все не революция. Ничего еще не слелано!
Фабрики не работают, мастерские закрываются, капиталист прячется в уютную норку, цены растут, рабочие теряют свой заработок.
Народ страдает и спрашивает: "что делать, чтобы выйти из этого положения?"
Уже через 3 года после публикации этих слов народ отложит иконы и возьмётся за вилы...
А в 1917 анархисты поддержат большевиков.
Но начиналось всё вполне с крестного хода до милостиво царя-батюшки.
Сейчас, сейчас
надзор »
..............
Нет сомнения, что будут при этом и акты мести. Но это будет только одна из случайностей борьбы, а вовсе еще не революция.
Правительственные социалисты, раликалы, непризнанные гении, напыщенные ораторы - как буржуа, так и рабочие - бросятся, конечно, в городские думы, правительственные и присутственные места. Они нацепят на себя всяких побрякушек, будут смотреться в министерские зеркала и учиться отдавать приказания с величием, подобающим их новому сану. Другие зароются в бумагах, с самым искренним желанием понять в них что-нибудь, и примутся сочинять законы и издавать указы, которых никто, впрочем, не станет исполнять, именно потому, что теперь - время революции.
Чтобы придать себе недостающую им представительность, они найдут себе подходящие чины в прежних правительственных учреждениях и назовут себя "Временным Правительством", или "Комитетом Общественного Спасения". Других выберут или провозгласят членами Парламента или Городского Совета, и вот они соберутся с подобающей торжественностью, в Палате или в Думе. И тут окажутся согнанными в кучу люди, принадлежащие по крайней мере к десятку различных школ и направлений, которые не обусловливаются одним только личным соперничеством, а соответствуют действительно различным способам понимания задач, последствий и глубины революции. Все они будут согнаны в одну кучу и неизбежно должны будут проводить время в безвыходных, неразрешимых, все обостряющихся спорах; с честными людьми смешаются властолюбцы, которые мечтают только о собственном господстве и глубоко презирают толпу, из которой вышли сами.
Все они придут со своими прямо противоположными взглядами и будут вынуждены заключать между собою союзы для образования большинства, много на день или два, спорить без конца, обзывать друг друга реакционерами, деспотами, мошенниками. И все они, при этом, будут воспринимать себя всерьез, тогда как настоящая сила движения была и будет оставаться на улице, в толпе.
Но это все не революция. Ничего еще не слелано!
Фабрики не работают, мастерские закрываются, капиталист прячется в уютную норку, цены растут, рабочие теряют свой заработок.
Народ страдает и спрашивает: "что делать, чтобы выйти из этого положения?"