Российская дипломатическая яма

"Однако наиболее печально ситуация складывалась в первой половине XIX в., после того как Россия практически полностью решила ключевые для нее задачи по выходу на Балтийское и Черное моря и воссоединению с Украинскими и Белорусскими землями. Лучшим примером тому может служить обозначенный А.Д. Бубновым Восточный вопрос, по которому теперь даже сама высшая власть в лице Александра I и Николая I давала абсолютно противоречивые указания в отношении судеб Османской империи, одновременно высказываясь в пользу как ее сохранения (на официальном уровне), так и раздела (в закулисной переписке и даже в переговорах). Причем, нередко эта противоречивость уживалась даже в одном (!) решении, как это, например, случилось, в конце Русско-турецкой войны 1828 – 1829 гг., когда в письме к командовавшему русскими войсками на Балканском театре И.И. Дибичу от 1 сентября 1829 г. Николай I хоть и разрешил овладеть Константинополем, но обставил его так, что решиться на этот шаг могла только чрезвычайно смелая натура, да и то в крайней ситуации.
«Перейдем к случайностям, осуществление которых я молю Бога не допустить, – писал тогда Николай I. – Это увидеть нас владыками Константинополя и тем вызвать следовательно исчезновение Оттоманской империи в Европе. Однако я не хочу вас оставить без некоторых общих указаний на случай, если действительно уже дошло бы до того…»1062.
Более того, складывается впечатление, что в Петербурге в это время вообще с трудом представляли себе свои реальные интересы в означенном вопросе, ибо умудрялись делать просто несовместимые вещи:
– постоянно опасаться вмешательства ведущих Европейских держав в Восточный вопрос и одновременно настраивать их всех против своей Восточной политики;
– бороться за «мирное» влияние на Турцию и не иметь для этого никаких рычагов, кроме военных;
– тратить все большие и большие силы на освобождение славянских народов в рамках идеи славянской солидарности и не видеть все большую абстрактность подобной политики в свете все большего их дрейфа в сторону Западных держав (смотри политику Греции, Сербии, Дунайских княжеств);
– знать о чрезвычайной трудности ведения военных действий на Балканском театре и опасности ввязывания в крепостную войну и раз за разом выбирать именно такое развитие событий, получая взамен войны со значительными потерями, затяжными сроками, да еще и далеко не оптимальными при таких затратах результатами.
Причем, к началу Крымской войны 1853 – 1856 гг. ситуация и вовсе приняла характер абсурда, что наиболее емко выразилось в обстоятельствах вступления России в означенную войну, произошедшего без понимания как своих возможностей и целей, так и международной ситуации."
[censored]

Собственно проблема хрестоматийная. "Будь моим другом, иначе я буду бить тебя по голове" - эта политика наша от -измов не зависит.)
Отношения Турции и России в XIX веке - это отношения раба и господина. Но вот когда раб восстает, и ему на помощь приходят другие господа... Россия становилась в растерянности.
Кстати, подобные отношения никуда не делись и после Николая. Вспомним ультиматум Александра II Турции в октябре 1876 года по поводу Сербии. Или одновременные призывы к мирному соглашению турков и христиан, и миссию полковника Фадеева в Египте, который призывал Исмаил-пашу начать войну со Стамбулом. Результат, как говорится, на лице.